Читать интересную книгу Судоходство в пролет - Алексей Смирнов

Пришел его татуированный друг, два года как от хозяина, и приказал мне исчезнуть в течение пяти минут, потому что прибыли заодно еще две, с позволения выразиться, женщины.

«Лохи, лохи, лохи, лохи, бляди, бляди,» – было написано на скамейке.

Я ушел через одну минуту.

Мой двор мне не двор.

Я вообще чужд социуму.

Храм Афродиты

Пятачок возле метро Площадь Восстания – просто храм Афродиты какой-то.

Рожа у меня такая, что ли?

За 20 минут, что я там простоял, мне предложили услуги три дамы.

Да согласись я на всех троих в такую жару – не спас бы никакой бисептол.

– Мужчина, хотите отдохнуть? – спросили однажды у поэта Лейкина.

Тот удивился:

– Да я не устал…

Клуб самоубийц

Дорогие друзья!

Неожиданно для себя в беседе с одним очень знающим и подкованным человеком я выяснил, что этому человеку неизвестна игра «Хмурые лица».

Я расскажу вам суть игры, потому что считаю это одним из долгов, которые должен отдать человечеству. Женщинам и детям читать не рекомендуется, а последним не стоит даже играть. Я предупредил.

Итак, вообразите себе шикарный мужской клуб. Сигары, фужеры, лакеи, укрытый зеленой скатертью стол.

Разумеется, это тайное общество.

Всего мужчин должно быть человек двенадцать с преступным Председателем во главе. Все сидят вокруг стола, как будто изготовились к спиритическому сеансу. На самом деле оно почти так и есть.

Еще участвуют две ветреные женщины.

Одна забирается на стол, а вторая – под стол, скрываясь скатертью. Где начинает оказывать орально-генитальные услуги одному из присутствующих.

Смысл в том, чтобы догадаться, кому она это делает.

А лица у всех, по уставу клуба, заведомо хмурые.

Наконец, лысый господин не выдерживает и таращит глаза: тут-то его, голубчика, и поднимают на смех, ибо его детородный орган уже превратился в пикового туза.

А дамы, соответственно, меняются местами.

Вот, собственно говоря, и вся игра.

Пока все это длится, преступный Председатель незаметно исчезает по секретной черной лестнице, на бегу дожевывая колоду карт.

…Я слышал о такой игре, имевшей место в пивном баре «Кирпич», что некогда радовал нас на Петроградской стороне. Правда, там была всего одна женщина и шесть мужчин-моряков. Триппер образовался у всех.

Новости с Валаама

В душевой – плакат:

БРАТИЯ! БОЙЛЕР НЕ ЗАЗЕМЛЕН! МОЛИТЕСЬ, КОГДА МОЕТЕСЬ!

Какие же молитвы, если заземлить.

Полифония

Должен же я урвать кусочек лета?

Пусть позднего. Пусть это будет вечерний звон.

Набокова вот тянуло к бабочкам, а я, поскольку не смею даже написаться рядом с ним, тянусь к иным насекомым.

Я полюбил вечерами отдыхать на дворовых скамейках, и любоваться окрестностями, и внимать местной речи, где одна звезда разговаривает с другою звездой.

Они же там, оказывается, по вечерам все соседи сидят. Из одного подъезда.

Кто и что говорил, я не смог разобрать, все-таки пять человек сразу, среди которых одна – откровенная атаманша.

Я так понял, что у них два комплекта ключей на пятерых.

И нет уже ни одного, причем не первые сутки.

Пришел Паша, человек в вечнозеленой шапочке и вечно же живой, и сразу отмел все претензии к своей особе. Да я, возмутился он, я не брал, я и свои потерял.

Тут началась неразбериха. Мне удалось разобрать чье-то:

– Христос вот ходил по воде! Я блядь буду! Ты понял, сука? Ну и все, нахуй-блядь. А Он по воде ходил!..

Тут атаманша напомнила зачем-то, что она старше всех, и стала надевать следочки. Очень, очень медленно.

Какие это были следочки!

Набоков бы бросил на хер своих расписных бабочек и собирал бы одни такие следочки.

Они не следочки даже были, а некие соединительнотканные образования с вкраплениями черного, малинового, черного, серого и сиреневого цветов. Это были живые существа из Красной книги, съеденные и населенные прочими живыми существами.

– Ну сделаю я тебе ключи! – орал самый непонятливый.

Солнечные часы

Я понял один из принципов жизни этих людей, которые носят дырчатые следочки и рассуждают о Христе применительно к пропавшим дверным ключам.

Это Солнечные часы.

К сожалению, у меня нет фотоаппарата, чтобы показать мой двор.

Лужайка.

Она кресто-конвертообразно пересечена двумя тропинками.

В центре – овал для моего будущего бюста при жизни и смерти.

И четыре рыжие скамейки с урнами возле каждой.

Север-юг-запад-восток. Роза ветров. Люди одни и те же. Они перемещаются со скамьи на скамью, повинуясь Солнцу. Весь день они не меняются, перемещаются, не делая более ничего. Они пьют одно и то же, они говорят об одном и том же.

Но есть и клинопись. На одной, самой новенькой скамейке, уже не без труда удается разобрать: «бобры бобры бобры бобры лохи лохи лохи». Раньше вместо бобров там значились бляди.

И вдруг я понял, кто эти люди – шиши, как назвала их моя подруга, или юпкетчеры из романа Кобо Абэ. «Юпкетчер: один из видов пластинчатоусых. Лапки атрофировались, он все время вращается на одном месте, как стрелка часов, и питается собственными экскрементами». I follow the sun.

Черножопый

Сижу, как вы догадываетесь, на лавочке и не работаю ни черта, потому что очень жарко. Вокруг меня – левкои, лютики, плевки и лопухи.

Только что вышел из магазина, где покупал себе табачное изделие.

Сижу, курю табачное изделие. Позади меня бывшую зубную поликлинику переделывают во что-то, чего я раньше никак не мог понять, пока до меня не дошло: это, вероятно, будет мечеть, ибо вдруг ишаком закричал муэдзин, уронивший кровельное железо.

Все опечатано и зашторено. Видел, как ввозили медицинскую технику – наверное, для мусульманских абортов, потому что на эти мероприятия являются всем семейством. Для справедливости, скажу, что для обычного осмотра и родов – тоже.

В лопухах – суета: мошкара, кошки, неоднозначные люди.

Размышляю об услышанном в магазине.

Там работает кассирша Аня, очень темненькая, темнее моих глаз и снов.

Ну, что интересно обсудить за кассой? Конечно, убийство принцессы Дианы. У Ани есть версия.

– Во всем виновата зависть.

Аня очень, очень темненькая. Вообще, вокруг меня торгуют сплошь темненькие.

– Убивают всегда из зависти. И только из зависти. Как только принц узнал, что она трахается с этим черножопым… А потом попробуй докажи!

Купив вполне беломорканальное изделие, я вышел. Пошел на скамейку, в лопухи, где зычный крик муэдзина уже сулит нам невнятные пророчества.

Звонок

Все утро нахожу какие-то деньги – то два рубля, то двести. Ну, подождем до вечера. Давайте, ребята, я постараюсь не мешать.

Это, наверно, потому что я случайно сказал какое-то одно из Семи Волшебных Слов, прослушать которые меня сегодня приглашали из почтового ящика. Конечно, непечатное.

Зато других слов я не угадал, хотя и сказал. И потому битый час искал бритвенные станки. А они все вдруг куда-то пропали из аптек, как будто людям нужны только шоколадные гондоны с усиками, жгутиками и зернышками.

Не брившись дней пять, я как-то совсем себе разонравился. Я и раньше себе не особенно нравился, но тут стали происходить недопустимые вещи: например, со мной стали здороваться на скамейке.

Тот самый пожилой человек, о которого его товарищ вчера вечером сломал палку, зачем-то пытаясь разбудить. Я этот кусок палки видел, она легкая, пластиковая, так что можно и по голове, я не заступился.

Тот не проснулся.

– Посмотрим, что ты утром скажешь, – злобно процедил будитель, уже без палки.

А тот что сказал утром?

Со мной поздоровался.

Вот я и понял: надо срочно бриться.

Опыты дворовой кинематографии

Скамейка – поучительное место.

Стыдно признаться, но я впервые видел, как пьют стеклоочиститель. Я сам старый пьяница, об этом все знают, но дальше кулинарной пропитки для торта не продвинулся.

А тут я видел, как это делают.

Пришли два человека: двое мужчин и одна женщина, которая принесла полбаночки этого вещества. От 60 до 70 лет. Или от 43 до 59. И помидор.

Один из мужчин был тот, которого давеча будили палкой, сломав ее.

Дескать, что он утром скажет?

А он с утра… ну, об этом я уже писал.

Стеклоочистителя была скляночка в 250 примерно граммов, ополовиненная – как уже сказано. Ее дополнительно растроили, утроив и помидор рваным разрывом.

Потом как-то так незаметно все произошло, что самого таинства я не увидел. Я стал свидетелем лишь закусывания и обсуждения.

Обсуждали соседку, у (и от) которой морда лопается, потому что много жрет.

– А я вот что на это скажу, – рассудительно возражал мужчина в подтяжках.

КГБ

Дама, умученная стеклоочистителем, убежала ненадолго подкрасить средние губы – ее не было минут десять. За это время второй, мужского пола стеклоочиститель, рылся в ее пакете в поисках помидоров и яиц. Нашел, но не тронул.